Сон в летнюю ночь для идеальной пары. Роман - Лилия Максимова

– Ясно. А все остальные – тоже ее ухажеры? – Лучинская кивнула в сторону Снежаны.

– Практически, да, – пожала плечами Варя, вдруг задумавшись о несправедливости этого мира. – Даже Степка Карнаухов по ней сохнет. А уж куда ему…

Не узнать Степку было невозможно по прилепленному к его спине листку бумаги, на котором значилось: «Стэп Карнаухов – балбес вислоухий». Парень, не подозревающий о высокохудожественной надписи, был щупленьким и сутулым, а уши у него действительно солидно оттопыривались.

– А почему «Стэп»? – заинтересовалась Лиза, наблюдая, как за спиной Карнаухова народ покатывается со смеху.

Варя сделала неопределенный жест:

– Ну, это вроде от английского «step» – «шаг» то есть. Он ведь за Снежаной по пятам ходит.

– И что же Артем – не возражает? – поразилась Лучинская терпению главного героя «королевы».

Настал Варин черед удивляться:

– Да какой же он Артему соперник? Так, младший паж ее величества…

Из коридора вдруг послышалось нестройное пение: «Гоп-стоп! Мы подошли из-за угла!» И в класс ввалился живописный экземпляр мужского пола: расстегнутый пиджак без доброй половины пуговиц, ярко-рыжая шевелюра, давно мечтающая о стрижке, и пионерский галстук, о существовании которого можно было догадаться по торчащему из кармана мятому языку алого цвета.

– Гоп-стоп! Ты много на себя взяла. – Вновь прибывший отвесил солидный подзатыльник Карнаухову и, рухнув за первую парту, продолжил вокальную партию. – Теперь расплачиваться поздно, посмотри на небо…1

Нижняя челюсть Лизы непроизвольно отвисла.

– Это, должно быть, «легенда класса»? – безошибочно угадала она амплуа безголосого певца.

Слова прозвучали громче, чем ей хотелось бы, и в классе внезапно образовалась тишина. Тряпки окончили свой полет на аэродроме у доски, кружок девчонок распался. Притаившись, 7“В» стал ждать реакции «легенды».

Рыжеволосый поднялся, повернулся на 180 градусов и развел руками:

– Опаньки! Ты посмотри на эти звезды… – закончил он речитативом свою песню. – Да у нас новенькая!

Сердце Лизы на мгновение сжалось. Неизвестно ведь, что выкинет этот Бармалей на глазах у всего класса… Парень подошел к третьей парте и шикнул на Варю:

– Ну-ка, брысь отсюда, Варежка!

Соседка мигом испарилась, а рыжий уселся верхом на ее стул. Вблизи он оказался не таким уж Бармалеем. Лиза отметила ясные, незамутненные глаза «легенды» и отсутствие грязных пятен, которые предполагала увидеть на его лице и одежде.

– И как это ты меня только что назвала? – вопрошающе произнес он, сильно подавшись вперед.

Лиза неожиданно улыбнулась: кажется, что человеку море по колено, а ведь волнуется по поводу прозвища!

– Легендой, – бесстрашно повторила она. – В каждом классе есть кто-то, про кого сочиняют истории, а потом пересказывают младшеклассникам. В назидание. Это про тебя?

Рыжий задумался. Вроде бы сказанное ничем не попирало его достоинства.

– Ладно, – одобрил он. – Можно сказать, что про меня. Но вообще-то, подруга, я не рвусь к славе.

7 «В» вздохнул и расслабился. Тишину снова нарушила Лиза.

– Я тебе не подруга, – громко возразила она рыжему «скромнику».

– Чево-чево?

Наглость девчонки переходила уже все границы. Рыжий почувствовал новую угрозу своему авторитету и, решив разобраться с возмутительницей спокойствия раз и навсегда, угрожающе навис над ней.

– Да я…

– Ты тоже мне не друг, – спокойно перебила его Лучинская, не двигаясь с места. – Мы еще даже не знакомы.

Глядя Бармалею прямо в глаза, она первая протянула ему руку. В полном соответствии с этикетом.

– Я – Лиза. А ты?

– Чево? – ошалело проговорил рыжий и тут же спохватился. – А-а… ну, Гриша я. Лихаманов.

Лиза продолжала держать на весу правую руку с открытой ладонью и недвусмысленно указала на нее глазами. Лихаманов оценил расстояние, дружественный жест и саму Лизу, усмехнулся и… принял рукопожатие.

– Ты чё, меня совсем не боишься? – недоверчиво поинтересовался он.

Лиза склонила голову набок и лукаво улыбнулась:

– А должна?

– Не знаю, может, и не должна. – Он пожал плечами, потом обвел взглядом молчаливую аудиторию одноклассников и громко провозгласил. – В натуре, а чё меня бояться-то? Я человек добрый.

Лихаманов встал и, сделав вид, что хочет заграбастать трех девчонок, стоявших рядом, получил удовлетворение от их пронзительного визга.

Звонок на урок застал Гришку в раскрытом на парте «дипломате», куда он с головой погрузился в поисках учебника алгебры. Ровно по звонку дверь распахнулась, и в кабинет не вошла, а буквально ворвалась учительница. Все моментально вскочили, вытянувшись по стойке «смирно». Даже Лихаманов.

Проходя мимо Гришки, математичка точным движением смахнула с парты его «дипломат». Тот с грохотом повалился на пол, рассыпавшись тетрадями, учебниками и какими-то запчастями. Сверху оказалась алгебра.

– О! – обрадовался Лихаманов. – А я-то ее искал!

– Здравствуйте. Садитесь, – как ни в чем не бывало поприветствовала класс учительница, и Лиза подумала, что, вероятно, авария произошла по неловкости. С кем не случается? Предположение не подтвердилось. – Лихаманов, ты опять не готов к уроку? Сейчас же убери этот свинарник и марш на место, – возмущенно велела математичка, проигнорировав тот факт, что именно она явилась причиной беспорядка.

К Лизиному удивлению, Лихаманов покорно кивнул и принялся подбирать вещи с пола. «Круто, – мысленно прокомментировала эпизод Лучинская. – Да тут похлестче, чем в суворовском училище!»

Несмотря на молодость и приятные черты лица, математичка и впрямь смахивала на командира роты: высокая, стройная, с короткой стрижкой и резким голосом. Только ее глаза пронзительно-зеленого цвета заставляли задуматься о принадлежности этой дамы к слабому полу.

Пробежав взглядом по лицам семиклассников, учительница остановилась на Лизе.

– Лучинская, да? – и получив утвердительный ответ, продолжила. – Ну, здравствуй. В этом году ты у нас единственная новая ученица, поэтому представлюсь отдельно. Евгения Юрьевна Леднева, классный руководитель 7 «В», преподаю математику. Это очень удобно, потому что с моих уроков не сбежишь: математика нужна всем. Ты согласна?

– В общем – да, – кивнула Лиза.

– Кстати, Лучинская, что у тебя было по алгебре в старой школе?

– Пять.

– М-м-м, – уважительно протянула Евгения Юрьевна. – А геометрия?

– Пять, – повторила Лучинская.

Классная заинтересовалась:

– А по остальным предметам?

– То же самое.

Наблюдая за выражением лица учительницы, которое изменилось от равнодушного до умеренно-уважительного, Лиза улыбнулась. Но передышка была короткой.

– Отличница, что ли? – скептически переспросила новенькую Евгения Юрьевна и тут же обнадежила. – Это мы еще посмотрим! А теперь по плану у нас должен быть урок Мира. Итак, все здесь знают, что война – это плохо, а мир – хорошо? – Она строго посмотрела на класс, и класс дружно хихикнул. – Ну, тогда «миру – мир», и займемся математикой!

Обед заканчивался. Катя и Аня давно уже выскочили из-за стола, а Лиза все так же вяло ковыряла в тарелке с супом, как и час назад. Ольга Михайловна покачала головой.

– Лиза, может быть, хватит устраивать поминки по своей старой школе? Уверена, что если ты перестанешь разыгрывать эту трагедию, все окажется не так уж и страшно. – Она пристально посмотрела на старшую дочь. – А знаешь, что? Сходи-ка ты в магазин, за сахаром. Мы ведь торт собирались печь.

– Не хочу я торта, – фыркнула Лиза, изрядно слукавив: она все еще дулась. – Я даже не знаю, где здесь магазин.

Голос мамы был бодр и решителен:

– Отлично! Значит, у тебя есть шанс прославиться в качестве первопроходца!

Повертев в руках пустую сумку для продуктов, Лиза трижды нажала кнопку вызова лифта. Тишина, которая стала ответом, указывала на то, что лифт тихо умер в своей шахте. «Если уж в жизни не везет – так и лифт везти не хочет», – мрачно подумалось Лучинской, и она отправилась вниз по лестнице, попутно изучая этажи своего дома.

По сравнению с их восьмым этажом, который еще был завален пустыми коробками после позавчерашнего переезда, площадка седьмого находилась в идеальном порядке: два деревянных ящика-ларя, в каких обычно хранили картошку и банки из-под краски, и аккуратно расписанные узорами стены. На шестом этаже было пусто: жильцы, вероятно, еще не заселились, а пятый…

Спустившись на пятый, Лиза увидела двух ребят примерно своего возраста: один был брюнет, другой – светловолосый. Удобно примостившись на «картофельном» ларе, парни сосредоточенно разглядывали журнал, который лежал у них на коленях. Лиза собиралась уже пройти мимо, но один из ребят, тот, что потемнее, поднял голову от чтива и удивленно произнес: